Кадырова Гульнара Маратовна

Антон Деров: Монолог о жизни – «я многого не знаю, но я хотя бы думаю!»

Вы – актер музыкального театра…

Так получилось, я учился на отделении музыкального театра, в театре я, можно сказать, вырос, моя мама была актрисой, и это является моим профилем. Но это ни о чем не говорит. Практика показывает, что учебное заведение ничего не значит.

Вы больше актер или музыкант?

Кто, я? Я не знаю… В связи с тем, что сейчас я не слишком востребован как актер, меня увлекает музыка. Мне вообще трудно ответить – Вы бы Владимиру Высоцкому задали бы вопрос – кто он больше актер или музыкант! Интересно, чтобы он ответил… Ему никто и никогда не задавал таких вопросов. Я себя не отождествляю с Владимиром Высоцким, конечно же, потому что он для меня актер и поэт. Но мне кажется, есть какие то вещи неразрывные… Моя мама – актриса до мозга костей, она всю жизнь проработала в театре, она говорила – артист, это всеобъемлющее понятие, так в дипломе пишут – «Актер драматического театра и кино» и если он еще был отличником художественного слова, то ему приписывают – Мастер художественного слова. И задать такому актеру вопрос – Вы актер кино или театра, или может быть только мастер художественного слова…

А что написано в Вашем дипломе?

Я сам – актер музыкального театра и мастер художественного слова. Поэтому когда мне говорят - вы же не драматический артист, я удивляюсь этому вопросу. Интересно, а когда я мастер художественного слова – я не драматический артист? Или когда играю Иуду в спектакле «Иисус Христос – Суперзвезда» – я драматический артист или я - певец? Поэтому артист – это всеобъемлющее понятие. Есть – «наши» и «не наши» – то есть ты смотришь на одного и понимаешь, да, это наш человек, а на другого смотришь – нет. Не наш. Так же есть понятие артист и не артист. И это как с музыкантами. Есть очень известный аранжировщик и композитор, Виктор Савин, он работает в нашем театре (Моссовет), он аранжировал «Иисус Христос – Суперзвезда», работает со многими звездами эстрады, музыкантами, и я тут ему рассказывал про одного музыкант, барабанщика. Как бы я говорю – «Есть один барабанщик, только что-то он не качает, ну музыканты меня поймут. Вот не качает» А он мне говорит – если барабанщик не качает, значит, это НЕ барабанщик. То же самое можно сказать и об артистах. Если он не играет, если у него отсутствует темперамент, значит это не артист. Вот таких вот очень много, они потратили кучу времени, отучились в театральном институте, проработали в театре много лет, и все уже очевидно, что никакие они не актеры, но все равно ходят в театр, существуют.

А мысли такой, не быть актером не возникало?

Была. Была такая мысль. Моя мама очень опасалась, она все детство втолковывала мне, что это очень зависимая профессия, это абсолютная лотерея, просто нет своей жизни, если выпадает счастливое число, то дом полная чаша, признание публики, это много интересной работы. Но это один шанс из тысячи. А если не выпадает, то ты вынужден влачить нищенское существование, постоянно ощущать неудовлетворенность профессией.

Говорят, что актерская профессия – это наркотик. И из нее так просто не уйдешь…

Не скажите, те люди, которые ошиблись в выборе, уходят легко. Предлагается альтернатива – денежная, профессиональная, возможность карьерного роста в другой области и они уходят. Самые несчастные люди, это те, которые актеры по призванию, которые просто не могут существовать иначе. Но они в большинстве своем не востребованы. Таких жалко, и в этом случае ассистенты по актерам должны искать таких людей, должны обеспечивать их высокооплачиваемой квалифицированной работой. Это мое личное мнение. Вот таких людей надо искать, не медиа лица, а настоящих артистов. У нас ведь их много. Очень много таких людей просто не снимаются, есть, конечно, и те которые снимаются. У меня нет кумиров в актерской профессии, я стараюсь не создавать себе кумиров. Но есть люди, актеры, на которых я смотрю и завидую им белой завистью, потому что эти люди обладают высочайшими талантами и умением владеть профессией.

И возвращаясь к теме – мама меня всячески ограждала от того, чтобы я шел в эту профессию, она обрисовывала страшные картины, поэтому еще до армии я закончил техническое училище, относившееся к радиоэлектронике. После армии я поступал в МГУ на отделение «Древнерусская живопись», это искусствоведческий факультет. Не прошел. И пошел поступать, как и все мои друзья, в театральный институт. Прошел во МХАТ и в Щуку, а Николаенко, педагог Щукинского училища, мне сказала – Молодой человек, вы так поете! Через дорогу есть Гнесинское училище... А что это? – говорю я. А она – Вам нужно обязательно пойти туда, вы поете очень хорошо. И она меня туда отправила, и я туда пошел просто так, посмотреть, что там происходит, и поступил. Для меня показ как таковой, не критерий, абсолютно. Но показ и кастинг это что-то сродни, будь то театр, будь то театральный институт, нужно иметь очень пытливый взгляд, для того чтобы увидеть настоящие жемчужины. Я не о себе говорю. Я не умею себя продавать на кастингах. Да я могу себя заставить, но это все вранье. Довести себя до определенного состояния, чтобы существовать так как я существую на сцене, например в спектакле «Иисус Христос – Суперзвезда», чтобы прийти в это состояние 5 секунд недостаточно. Ну как я за 5 секунд могу в него прийти? Это знаете ли, эдакая «актерская кухня» и у каждого она своя. Что бы не говорили про систему Станиславского, про какие то еще школы и прочее, это все вспомогательные элементы, потому что все равно в итоге ты сам для себя придумываешь внутреннюю работу, которая по прошествии определенного времени возникает у актера.

Как вообще складываются Ваши отношения с кино?

Никак. Мне позвонили сегодня, буквально час назад, и предложили сняться в эпизоде в сериале «Кулагин и партнеры». Я сказал, что это очень смешно, а они очень сильно оскорбились.

Сниматься в кинофильмах - сами не хотите или не зовут?

Мне это, в общем, интересно просто не предлагают сниматься. А если зовут, то как вот сегодня, предлагают работать за 150 долларов – съемочный день в эпизодический ролях в сериалах. Я не буду сниматься за такие деньги и в таких ролях не за что и ни при каких условиях. Дело в том, что темпераментные настоящие артисты, обладающие каким то внутренним драйвом, мощным драматизмом, они в основном сейчас в театре, и чтобы найти таких ассистентам режиссеров нужно ходить в театры. А они в последнее время в театры не ходят, почти. Это во-первых. На музЫкальные спектакли и подавно. Во-вторых, у людей бывает разный склад. Я, конечно, понимаю, что умение себя продавать, какие то зачатки менеджмента, должны быть у любого артиста, у нас время такое – торговое. Вот. Я это делать не умею. Я не представляю себе, как я буду ходить по коридорам Мосфильма, заходить во все съемочные павильоны и говорить, нужны ли вам актеры хорошие, и ассистенты режиссеров будут сквозь зубы со мной разговаривать. А кто будет ходить за меня – таких людей нет.

А вообще, размер гонорара важен для Вас?

Конечно! За квартиру же надо заплатить!

Но Вам же предложили съемочный день за 150 долларов – вот он, взнос за квартиру…

Ну, если бы мне предложили интересную роль за эти деньги, я бы конечно согласился. Но когда мне предлагают эпизод в сериале, который может сыграть любой милиционер с улицы, это, по крайней мере, смешно.

14 лет Вы играете в роли Иуды в спектакле «Иисус Христос – суперзвезда». Как менялся за это время персонаж?

Да, я играю роль Иуды с 1993 года. И, разумеется, он меняется. Я стараюсь, чтобы он каждый раз был другим, иначе я бы бросил играть, мне стало бы неинтересно этим заниматься. Я все время пытаюсь что то искать, со стороны это может быть и не видно, а может быть и видно, я не знаю… был очень длительный период, когда я играл как машина, то есть внутренне включаешь себя, и играешь по одному и тому же внутреннему ресурсу. Потом я стал искать, был такой момент, когда я понял, что для меня это становится рутиной, эдакой работой, и я придумал историю, и каждый спектакль я стал искать какие то новые внутренние рисунки...

То есть каждый спектакль Иуда – разный?

Ну он не разный! Я пытаюсь искать оправдание поведению своего образа в разных вещах, какие то такое вещи, но это все равно остается в рамках спектакля, того квадрата в котором я существую. То есть другими словами я начал играть такие маленькие этюды внутри спектакля и это мне помогает.

Вы чувствуете, что стали звездой?

Я не являюсь звездой. Звездой этого спектакля может быть. Я вообще не понимаю этого слова. Если бы я много снимался в кино или на телевидении, или записывал много пластинок, может быть, я ей и был бы. Существует шоу бизнес, в который я в свое время окунался. И когда ты видишь, какая это громадная машина, какие люди, участвующие в ее работе трудоголики, невозможно их не уважать. Очень многие из них идут на компромисс, жертвуют своими принципами, например как Игорь Сорин, за что собственно и поплатился... Дело в том, что такого голоса не было и нет больше. Он пошел на такой шаг, как сотрудничество с группой «Иванушки Int» исключительно для того, чтобы иметь возможность выбиться как индивидуальность. Он мне говорил – вот подожди, подожди, сейчас я поработаю, и мы замутим какой-нибудь нормальный проект. Понятие раскрутка – это вообще безумие. Ну да Бог с ним. Я это все говорю не потому что я не раскручен, дай Бог до этого дойдет и найдется человек, который инвестирует средства в запись альбома. Мы не настолько богатые люди чтобы носить дешевые вещи. Если сейчас выпускать пластинку, как мне кажется, что она должна быть сделана безукоризненно. А для того чтобы она была безукоризненна, она должна писаться на лучшей студии, с лучшими музыкантами.

Мне кажется, Вы очень въедливый, самокопающийся…

Да. Именно я – въедливый. Но не самокопающийся. Я просто знаю, что надо делать. И не собираюсь никого слушать по этому поводу…

А часто себя критикуете?

Да. Я пою музыку, я записываю музыку, всякую разную, и мне что-то нравится, но это бывает редко. Я открыт к сотрудничеству, но я и сам пишу, поэтому отношусь к своим работам достаточно критично.

А в каком стиле пишете? И традиционный вопрос – какие сольные музыкальные творческие планы?

Сложный вопрос. Назовем музыку, которую я делаю - рок-музыка. А творческие планы простые – я вот уже на протяжении последнего года, может даже больше, нахожусь в так называемом творческом тупике. Я пишу песни, у меня есть материал для того, чтобы выпустить пластинку, есть материал, чтобы выступать, но существует некоторый замкнутый круг – те музыканты, которые мне нужны - стоят денег, в смысле их работа, для этого я должен обеспечить хотя бы регулярные выступления. А те музыканты, которые готовы со мной сотрудничать на так скажем творческом бесплатном тандеме, те не устраивают меня. Вот в чем основная проблема. Но дело даже и не в этом. Есть такой музыкант, Саша Смирнов, гитарист из Санкт-Петербурга, у него группа «Слоны», он сейчас в Харькове записывается, сейчас он вернется и тут вопрос уже встанет ребром. У него есть свой коллектив, который периодически выступает здесь в Москве, у него клубная группа, мы попробуем объединить наши усилия. Хотя было много всевозможных попыток, мы и с Колей Кельдиевым пробовали (гитарист группы Моральный Кодекс), что-то там делать, еще было несколько музыкантов. Понимаете в чем дело – я очень четко понимаю, что надо делать в момент репетиции и момент исполнения, моей музыки или чьей то другой. Но я очень смутно представляю себе как это организовать. Нам не хватает человека, который может в этом помочь. Я думаю об этом, но не представляю, в какую сторону мне думать. Это сейчас в Интернете ходит такой видеоанекдот: американцем задают простейшие вопросы – где находится Австралия или кто такой Тони Блэр. И американец говорит – не знаю, это сноубордист! А назовите страну, которая начинается на букву английского алфавита «U». Девушка стоит, долго думает и выдает – Утопия. Ей говорят – а как насчет этой страны? Что этой? Ну USA? И она начинает смеяться. И там одному мужчине задали вопрос из этой серии, он стоял, размышлял и говорит – я не знаю, но я хотя бы думаю! Вот и по поводу менеджмента – я не знаю, как это сделать, но я хотя бы думаю! Мы, конечно, все равно сделаем пластинку, никуда она от нас не денется. Я не собираюсь стоять на месте, мы будет выступать. Кстати, у меня есть очень интересная мысль, всю мою рок-программу сделать с пианисткой. Все песни, которые у меня накопились, сделать не только в составе рок-группы, а сделать – гитара, вокал и пианино и больше ничего. Есть такая пианистка, Татьяна Солнышкина она играла в проектах «Метро», в «Норд-Осте», в «Чикаго» и много где еще. Она фантастическая пианистка, она пианистка от Бога, которая может играть музыку от Рахманинова до «Рамштайна» совершенно самобытно, бегло и легко.

А вы уверены будет ли такая музыка продаваться…

Я уверен, интеллектуальной публикой такой проект будет востребован. И к тому же это будет параллельный проект с рок-коллективом. Это будут те же песни только в ином ключе. Когда мы на концерте играли песню из мюзикла «Игра» – это музыка Битлз, мы играли с ней вдвоем. И вот тогда возникла эта мысль, что это будет необычно.

А что нового в театре?

Вы знаете, в театре нового тоже пока ничего. Сейчас идут переговоры о том, чтобы ввести меня в спектакль «Ревизор», но пока они не увенчались успехом, видимо договорились с другим артистом, Шамиров сейчас ставит новый спектакль «Обреченные» по итальянской повести, но мое участие там под вопросом. Это оба спектакля экспериментальные.

Пока я несколько разочарован в театральных работах, вот об этом хотел поговорить, потому что, к сожалению, актеры сейчас вынуждены следовать каким то чужим установкам, а в жизни мужчины, да и любого человека, наступает момент когда он начинает обладать достаточно мощным творческим потенциалом, и зачастую начинает возникать внутренний конфликт, например конфликт со своими потенциальными работодателями. Если я начинаю работать с режиссером, и я с ним не согласен, я могу себя поломать и попытаться сделать так, как просят, или вселить себе в голову сомнения, что, возможно, я неправ. А когда я знаю точно, что я прав, когда творческий потенциал настолько вырос, когда ты знаешь точно, что нужно вот так, а тебе не дают, возникает внутренний конфликт. И чтобы уже в дальнейшем так не происходило, человек начинает искать творческие воплощения в других местах.

Из-за того, что я всю свою жизнь существую на сцене, из-за моей актерской школы, мои музыканты, с которыми я работаю, находятся в некотором недоумении. Моя актерская школа видимо дала мне что то иное, чем они привыкли видеть в исполнении музыки. Вот они играют, я им говорю – ребят не закрывайтесь. Вы для кого играете, для людей или нет? Вы посмотрите телевизор, настоящая Супер Группа отличается от просто музыкантов тем, что они делают все для публики. И я стараюсь обращаться к людям со сцены, давать им что то, а музыканты за моей спиной существуют как музыканты. Они тоже должны быть со мной мы должны существовать как единая картинка, некий организм. Но они, когда я им это объясняю, они зачастую просто этого не понимают. Мы все прекрасно понимаем, что чем больше у артиста поклонников, тем больше он зарабатывает денег. Я говорю – вы хотите больше поклонников? Да, хотим. Ну так и работайте для них. И когда мы начинаем репетировать некоторые мои песни, они говорят, вот это очень примитивно.

А потом посмотрим на это с другой стороны. Вам на кого нужно произвести впечатление? На публику соответственно и отталкивайтесь от конъюнктуры потребителя музыки, в разумных пределах конечно. Именно вот поэтому включается лицедейство – до людей надо донести музыку всеми возможными способами. И что касается потенциальных продюсеров. Многие уже считают, что уже возраст, что уже нужно было начинать меня раскручивать как рок-музыканта лет 15 назад, и тогда, может быть, сейчас уже что-то было, была бы некая популярность. Но этого разговора тогда у нас уже не возникло бы. Поэтому очень многие люди такие говорят, значит, всему свое время, значит, вот сейчас я созрел. Я знаю, я готов. Если у меня ничего не получится с группой, я буду играть один, если получиться с Таней Солнышкиной, я буду играть с Таней, если будет возможность привносить некую театрализованность в то действие, которое я хочу создать на сцене, я имею ввиду группу, я буду это делать. Многие группы пытаются проделать нечто подобное, но когда это делается не зная законов и основ, то это смотрится якобы «перфоманс», то бишь когда человек не знает что такое завязка, кульминация и развязка, когда они не знают о понятиях существования на сцене, о понятиях 4-ой стены, о каких то других театральных вещах…

В этом плане в свое время был спектакль «ТверБуль» в начале 90-х он был сделан, вот там как раз был очень удачный симбиоз музыки и театра. Пожалуй что все. В настоящем времени есть очень хорошие спектакли, которые к сожалению уже не идут – «12 Стульев». Если бы его перенесли на другую сцену, например на новую сцену Театра на Таганке, он бы просуществовал там 20 лет. Открою Вам секрет – очень многие мюзикловые театральные проекты, в которых я участвовал, они очень многое теряли и теряют из-за того, что продюсеры, так скажем, финансисты этих проектов – весьма далекие от театра, люди которые имеют очень специфическое представление о существовании актеров на сцене. Существует примерная планка «от» и «до» которую они устанавливают, и существовать в этой нише очень удобно, потому что это беспроигрышный вариант с точки зрения продюсинга. И естественно артистам не позволяется экспериментировать, им не позволяется существовать не ниже этого уровня, но и выше тоже нельзя.

Я с этим столкнулся в «12 Стульях», когда меня заставляли работать точно так как написано.Но как только у меня возникала идея в том же квадрате, но сделать нечто большее чем было поставлено, меня тут же пресекали. Это же касается пения – есть ноты, которые надо спеть. А я им пытаюсь сказать – господа, а если вдруг мое внутреннее состояние таково , что вот здесь нужно сделать вот такое опевание, а не то, что придумано Вами. Нет, это категорически запрещено. Потому что они боялись что может прийти человек и сделать хуже чем надо и таким образом они почти исключали возможность риска. У нас же сейчас все продюсерское. Даже если есть режиссер который захочет меня снимать, продюсер этого не позволит, потому что он возьмет медиа лицо, для него это будет беспроигрышный вариант. Это медиа лицо существовало в нескольких сериалах очень неплохо, но и не гениально. И продюсер, взяв его, ничем не рискует. И поэтому мы в сериалах видим 100 артистов, которые кочуют туда-сюда. А их сотни тысяч. И многие режиссеры даже не снимают из-за этого. Потому что они хотят провести свой кастинг, а продюсеры не артисты и не режиссеры и зачастую не имеют ни малейшего представления о внутренней творческой работе художника…

И дабы не заканчивать наш разговор на столь мрачной теме, хочу поздравить всех поклонников музыки и театра с прошедшими майскими праздниками, пожелать им побольше интересных постановок, продюсерам хочу пожелать побольше денег и здравомыслия, музыкантам – здоровья, а актерам – интересных ролей. Встретимся в театре.

версия для печати