Монолог Степаниды
Хармс и якутское горловое пение
Монолог якутской актрисы Степаниды Борисовой, номинированной в этом году на «Золотую маску» за спектакль «СтарухЫ» – глава из книги Анны Степановой «Степанида», которая вот-вот выйдет в издательстве ГИТИС. Монолог – о том, как она репетировала свою экзотическую роль с режиссером Федором Павловым-Андреевичем. «СтарухЫ», чтобы стало еще понятнее, назван постановщиком, «куском быстрого театра по хармсу».
Мы познакомились с Федей, когда меня вызвали в Москву на фестиваль «Роза мира», где собрали этно-певцов из разных республик. И после концерта Федя — наверно, он был то ли директором, то ли еще кем — пришел на банкет. Ну, какой-то мальчик белобрысый. Мы встретились около двери, и он сказал:
— Степанида, я хочу поставить для вас спектакль.
И я согласилась. У меня работы не было. Я же актриса, и притом любопытная. Актеру работать надо, всегда быть занятым, как пластилин мягким, чтобы из него что-то делали. Поэтому я специально приехала в Москву на месяц. Когда я Хармса в первый раз прочла, сразу поняла, что это очень странный писатель, с такой тяжелой жизнью. И что «Старуху», конечно, непросто будет делать на сцене.
Ехала немножко с тревогой, но тревогу от себя гнала, думала: «Даже если провал будет, для меня все равно очень полезно, потому что работа. Ну, не получилось, но ты же работала, что-то другое пробовала». Почему мы должны обязательно чай пить и играть жизненно? А тут мне уже заранее было интересно. Единственное, о чем я волновалась — совпадем ли мы? Есть разные режиссеры. Я люблю спокойных, которые не кричат.
Начали мы потихоньку. Федя сразу мне сказал: «Забудь про театр переживания». Репетировали только по ночам, потому что Федя днем работал… Пока репетировали, я даже не думала, какой у меня вид будет в спектакле. Но вот мы закончили с Федей, началась работа с художником — с Катей Бочавар. Когда гримировали в белое, я вообще обалдела, потому что у меня аллергия на краски, и всегда уши от них краснеют, потом опухают. А тут эта белая краска пахнет, как известка. Руки, плечи, шею, лицо — всё открытое тело мое долго кистью красили. Как маляры. И я ужаснулась: «Боже мой, на что я попалась?». Еще и зубы черным красить пришлось.
А потом я увидела себя на видео и была ошарашена тем, что эта известка подчеркивает даже малейшие мои морщины. Я там просто страшная-престрашная старуха. У меня зрение не очень хорошее, и когда смотрю на себя в зеркало, мне кажется, что я не очень-то старая. А тут — ну, братцы, это такое дело!.. Тогда я поглядела со стороны, как будто это и не я. И стало мне на эту старуху смотреть интересно и очень странно.
Мало того, оказалось, что Катя Бочавар хочет посадить меня на высокий стул, да еще обмотать белой тряпкой. И когда наверх меня подняли, тоже страшно стало. Я не очень-то молодая. Хотя думаю, что молодая, но там, наверху немножко голова кружится. Не каждый так посидит… Федя с Катей очень боялись, что я могу отказаться. Но я актриса, и мне казалось, что единственно правильное решение — такое. Иначе невозможно. Такой грим я воспринимала нормально, как рабочую задачу. Я как актриса на сцене никаких страшных вещей не боюсь. Но в жизни иногда хочу быть красивой. Понравится кому-то, влюбиться в кого-то — очень хочу.
Я актриса, в этом слове всё сказано. Я актриса и должна играть всё, должна быть гибкой, любую форму взять. Но для этого надо стать чистым листом, как будто я в первый раз на сцену пришла. Я отказываюсь от всего! Я забываю всё, что играла. И в жизни так же — хочется ведь какой-то пирог сделать, новый совершенно, который, может, и в рот-то никто не возьмет. Если ты хорошая артистка, ты должна быть готова на всё. На всё! Пробовать. Но если тебе не дано — сиди дома.
Мне кажется, не зря мы работали, в нашем спектакле много чего есть. Как будто она старуха, которая умерла, но как будто и автор в ней. И в старухе этой, думаю, собралось многое из того, что он переживал. А старуха моя иногда очень хорошая. Не всё там плохо. Там и трагедия, там и смех над собой — трагикомедия. Я иногда вот даже себя в ней вижу, мое отношение к себе — и это есть. Она смешная и страшная, черт-те что. Я думаю, что человек вообще такой. Как в старухе, всё есть в человеке.
