Монолог многоголосья

Очень точно когда-то было замечено: «театр — это здесь и сейчас». Трудно с этим не согласиться. Но в случае с Таганкой я говорю: возможно, другой театр здесь и сейчас, но Таганка — здесь и ВСЕГДА, потому что этот театр во времени и вне его. Не каждому театру дарована способность показывать прошлое в настоящем. У театра Юрия Петровича Любимова такой дар есть. Я это понял на спектакле «Владимир Высоцкий».
Казалось бы, отшумел, хотя и не затих двадцатый век, тридцатилетнюю зарубку сделало время после смерти поэта, но на спектакле его памяти понимаешь: нет, и двадцатый век рядом и никуда не ушел он; и смерти поэта нет и не было, потому что живет его мощное слово; и спектакль «Гамлет» 27 июля не отменен — он идет здесь и сейчас. И ты словно попадаешь в те советские годы, в которые никогда не жил: такой трепет охватывает тебя, такой «глоток свободы» получаешь ты. Вот могильщик в исполнении Феликса Антипова спрашивает своего напарника о Датском королевстве; вот Клавдий и Гертруда в вязаных белых одеждах спорят о сумасшествии Гамлета, вот еще и еще, и еще. И ты, затаив дыхание, ждешь выхода принца, но не спеши, пусть это ожидание обострится до предела в самом конце спектакля. Расчет Любимова на это точный и острый как клинок, которым Гамлет убивает короля.
А ты тем временем продолжаешь стремительно нестись по ходу спектакля, в котором две категории зрителей: зрители в зале и зрители-актеры на сцене. Особенность этой постановки в простой до сложности декорации Давида Львовича Боровского — несколько рядов деревянных зрительных кресел, подвешенных на цепях. И эта конструкция, повинуясь воле происходящего, то опускается; то, задернутая белым покрывалом, взмывает вверх, словно лист бумаги, подхваченный ветром; то наклоняется, похожая на гитарный гриф; то становится просто перпендикулярно к сцене, и тогда лакированные сидения кресел откидываются одно за другим, и на зрителей уже смотрит множество «софитов», готовых, кажется, зажечься в любую минуту, чтобы зрители со сцены могли увидеть наши лица, как мы видим их. И лица эти, лица актеров, игравших с Высоцким на сцене, и лица более молодых исполнителей полны творческого почтения к собрату, который всегда рядом с ними и с нами.
Энергетика Высоцкого, не подвластная времени и тлену, осталась в стенах Таганки навсегда. Витая в пространстве театра, отразившись от гамлетовского занавеса и фотографий Высоцкого в фойе, энергетика эта ворвалась на сцену и разразилась живой трагической струной, на которой играют участники спектакля. Вдруг откуда-то сверху «из динамиков хлынули звуки» — это голос Высоцкого, как звуковой луч, прорезал зал и темноту. Актеры отвечают ему его же стихами и его песнями. И их голоса сливаются в один монолог — монолог АКТЕРА, монолог многоголосья.
Разнообразные по тематике песни Высоцкого звучат в этом спектакле, им отвечает как старший собрат по бардовскому цеху Окуджава со своей песней «О Володе Высоцком», а актеры на сцене с гитарами замыкают этот треугольник, хотя нет — скорее многогранник, ведь есть еще зрители в зале, которые после представления подпишутся на длинном листе бумаги под словами друг друга о том, как трогает их этот спектакль.
Но до этого в конце спектакля оправдается ожидание принца. Актеры сядут спинами к белой кирпичной стене, оставив место в центре, где будет стоять гитара. Это то самое место, на котором Высоцкий-Гамлет сидел перед началом спектакля, наигрывая незамысловатый мотив. И в эту минуту, когда в зале слышится голос Высоцкого, актеры сидят, твое воображение достигает в своем искусстве высшей точки и ты видишь принца в черном, который медленно выходит на сцену и садится с гитарой в центре ее, «прислонясь к дверному косяку». Становится ясно, что это не конец этого спектакля и не начало какого-то другого, а это просто спектакль, который никогда не кончается, который здесь и всегда, как и театр, его создавший. 
Спектакль «Владимир Высоцкий» до боли пронизывает душу, не давая ей опомниться. Этот спектакль — настоящая живая струна, которая легла без всякого изъяна.

Александр Абрамов,
научный сотрудник
музея-квартиры В. Э. Мейерхольда

21.06.2010